* * *
Надоели мне шаблоны и клише,
Правила, задачи, распорядки;
Орфография хоть мне и по душе,
Но порою надо делать опечатки...
Август 2015
* * *
Я люблю тебя, солнце моё;
Ты не можешь представить насколько.
И фигура твоя, и лицо –
Моей жизни вдруг стало долькой.
Тридцать лет – ну и что...
Просто возраст почтенный и только,
Пусть осудят меня. Как и кто?..
Я люблю и не плачу нисколько.
Ты мила мне, как осень ранняя,
Как туманный закат в ноябре,
Пусть привязанность эта и странная,
Объяснять мне, увы, не тебе.
Твоя поступь, походка статная,
Нежный голос и чернь волос...
Получилась любовь нестандартная,
Ну и пусть... Это ведь не вопрос!
Август 2015
* * *
Ты меня, прошу, не ревнуй,Ты сама понимаешь – глупо,
Я не Жан Батист, не Гренуй,
Эликсир любви – это тупо…
Я любил сто красавиц, быть может,
А, возможно, и больше любил,
А теперь моё сердце гложет
Только та, для которой я мил…
Сентябрь 2015
ВИЗАВИ…
Не осуждай за то, что не пишу...
За тихие слова, за скромность мысли,
За то, что с грустью тихо я молчу,
За месяцы, недели, дни и числа,
За суету и недописанные письма,
За слово каждое, что утаил в устах,
За то, что не сказал, что ты любима,
За шаг, за жест, за позу, за размах,
За всё прошу, лишь скромное – прости,
Прости за каждый миг любви,
За каждый день, за каждое "Прости!",
За счастье, за возможность визави...
Октябрь 2015
Марии Шершнёвой…
* * *
Вы нас покинули в Покров,
Быть может, Богородица явилась?..
Вы — прозы и стихов, поэтов кров,
На кой сия беда случилась?!
Как много было планов впереди —
Поездки, встречи, юбилей!..
О, Боже! Господи, прости!
Зачем Ты забираешь у людей
Всех самых ценных, нужных и любимых?
На кой ты косишь с раннего утра;
И молодых, и терпеливых,
Всех тех, кто был ещё вчера?..
И Вы, Мария, были с нами,
Вчера, сегодня… будете вовек…
Глаза сомкнулись…
Робкими устами
Мы произносим — умер Человек!
Октябрь 2015
* * *
Мне сегодня непогодится в душе,
Словно чем-то я немного опечален,
Я влюблён сейчас. Давно или уже
Ласкою твоей и словом ранен?
Снова ветер раздувает мысли,
Вновь сердечко жалобно, не в такт
Отбивает дни, часы и числа,
Подтверждая сей любовный факт!..
Октябрь 2015
Евгению Шешолину…
* * *
Ты мне знаком, но лишь стихами…
Ракушкой с илом для сестры,
Фарси-узорами, безвестными трудами,
В которых спорят псковские ветры...
И солнечное лето из Краславы,
И резекненский замок у реки,
И письма, что писались маме...
Как годы тяжки, далеки…
Февраль 2016
* * *
В круговороте чувств – улыбка первоцвета,
И взмахи крыльев нашей местной утки...
Нет зимней строчки для печального сонета.
Идут дожди. Вторые, третьи сутки...
На улице прекрасная погода –
Сиянье солнца, дождь и радуги дуга!
А мне так хочется и снега, и мороза...
Зима придет? Скажите мне, когда?
Февраль 2016
* * *
Души моей осенние мотивы
Играют скрипки уж который год,
Мне неприятны жаркие Мальдивы
И от Аляски холода не прёт;
Мне так приятен запах от покоса
И вкус парного с пенкой молока,
Когда в душе зима, весна и осень
И журавлиный окрик свысока…
Апрель 2015
* * *
Шуршит листвою мой извечный путь,
Где слаще солнца греет месяц;
На сенокосе бабочку спугнуть,
Под радугою утро встретить,
Заслушаться гадалкою кукушкой
И трелью, пеньем соловья,
Побыть наедине с подружкой;
Где я и ты, и наши все друзья.
Апрель 2015
ТАЙНА ТЁМНОЙ КОМНАТЫ
Она уже точно, казалось, и не помнит, когда они встретились впервые, да и он тоже делал вид, что не помнит. Они вдвоём не понимали с чего началось их непонимание и вражда, хотя она знала, но всеми силами пыталась сохранить от него эту тайну.
Он появлялся каждый день в определённое время, но она, не смотря ни на что, избегала с ним встреч. Не хотела видеть его лучистую улыбку, его играющую натуру, его нежную любовь и ласку, она ничего этого не хотела. А он всё равно появлялся пред нею и старался ей угодить, но, его надежды и усилия были тщетны.
Она всем своим видом показывала, что не хочет его видеть, не хочет его, не хочет, быть может, этих благих намерений и этой открытой любви. Спустя какое-то время она перестала воспринимать его всерьёз и лишь изредка злилась на саму себя, что когда-то позволила себе познакомиться с ним и завести какие-то отношения, которые никогда не будут иметь ни смысла, ни продолжения. Она-то и знала его всего ничего, если можно так выразиться – более-менее.
Она не хотела от него ничего, ровным счётом ничего, она избегала его внимания и назойливости.
Он понимал, возможно, где-то в глубине души, что они никогда даже не подружатся, но всё равно был настойчив и назойлив. Ему почему-то так хотелось с ней завести дружбу, которая, быть может, когда-нибудь переросла бы в любовь. Когда случалось не видеть её хотя бы день, для него это было мукой, сильным моральным и душевным потрясением, переживанием – когда же я тебя снова увижу?
Когда шёл дождь, ему становилось ещё грустнее и от этого его чувства к ней усиливались, но она не хотела этого понимать. Он страдал, но продолжал её любить. И пусть эта любовь и не была взаимной, он всё равно на что-то надеялся. Хоть на маленький ответный жест с её стороны.
Ей надоела уже такая жизнь и постоянное внимание с его стороны, она как могла, старалась избегать встреч с ним, а он каждый раз находил предлог, чтобы хоть на самую малость коснуться её, потревожить своим вниманием.
Ему тоже уже порядком надоело её безразличие и повод каждый раз спрятаться от него, не ответить на его жгучий призыв.
Она всем своим видом показывала, что не хочет его видеть, не хочет его, не хочет, быть может, этих благих намерений и этой открытой любви. Спустя какое-то время она перестала воспринимать его всерьёз и лишь изредка злилась на саму себя, что когда-то позволила себе познакомиться с ним и завести какие-то отношения, которые никогда не будут иметь ни смысла, ни продолжения. Она-то и знала его всего ничего, если можно так выразиться – более-менее.
Она не хотела от него ничего, ровным счётом ничего, она избегала его внимания и назойливости.
Он понимал, возможно, где-то в глубине души, что они никогда даже не подружатся, но всё равно был настойчив и назойлив. Ему почему-то так хотелось с ней завести дружбу, которая, быть может, когда-нибудь переросла бы в любовь. Когда случалось не видеть её хотя бы день, для него это было мукой, сильным моральным и душевным потрясением, переживанием – когда же я тебя снова увижу?
Когда шёл дождь, ему становилось ещё грустнее и от этого его чувства к ней усиливались, но она не хотела этого понимать. Он страдал, но продолжал её любить. И пусть эта любовь и не была взаимной, он всё равно на что-то надеялся. Хоть на маленький ответный жест с её стороны.
Ей надоела уже такая жизнь и постоянное внимание с его стороны, она как могла, старалась избегать встреч с ним, а он каждый раз находил предлог, чтобы хоть на самую малость коснуться её, потревожить своим вниманием.
Ему тоже уже порядком надоело её безразличие и повод каждый раз спрятаться от него, не ответить на его жгучий призыв.
* * *
– Рыжик, солнышко, зачем ты так со мною поступаешь? Неужели ты не понимаешь, что я всего этого не хочу…
– Я понимаю, но мне так удобней и комфортней быть с тобою.
– Ты помнишь, как мы познакомились?
– Да, наверное. Это был солнечный день, ведь ты помнишь?
– Конечно же, разве я могу это забыть?!
– Я понимаю, но мне так удобней и комфортней быть с тобою.
– Ты помнишь, как мы познакомились?
– Да, наверное. Это был солнечный день, ведь ты помнишь?
– Конечно же, разве я могу это забыть?!
* * *
Быть может, именно такой разговор мог бы произойти между ними, но они молчали, каждый из них думал лишь о своём.
Он о том, что когда-нибудь она ответит ему взаимностью и предложит хотя бы дружбу.
Она же – скорей бы он её оставил в покое.
Он о том, что когда-нибудь она ответит ему взаимностью и предложит хотя бы дружбу.
Она же – скорей бы он её оставил в покое.
* * *
Они действительно познакомились в тёплый и солнечный весенний день, когда тяжёлые и массивные бархатные шторы пурпурного цвета, занавешивающие маленькое оконце комнаты с чёрными стенами, чуть приоткрылись из-за дуновения весеннего ветра и нежный всех любящий лучик солнца впорхнул в тёмную комнату.
Он – маленький солнечный лучик навеки влюбился в эту необласканную солнечным светом комнату.
Она – извечно тёмная комната была ослеплена его лучистой любовью, для неё было непривычно видеть столько внимания к своей персоне. Ей было уже так привычно оставаться такой тёмной и невзрачной.
Он так хотел обласкать своим ярко-рыжим солнечным светом каждый уголок, каждую стеночку облизать язычком горячего света. Прикоснуться к этим холодным обоям и чуть-чуть согреть их своей любовью.
Она же – тёмная комната, так привыкла к мраку и невзрачности, что она страшилась каждого его появления. И только в дождливые дни ей было особенно спокойно, ведь она знала, что он не придёт, не застанет её врасплох, не потревожит своей яркостью, не ослепит. Не станет вновь предлагать дружбу и навязывать свою светлую любовь.
Ей так нравился мрак и это было её самой сокровенной тайной. Тайной, которой она не хотела ни с кем делиться, а тем более с ним, с ярким солнечным лучиком.
Он – маленький солнечный лучик навеки влюбился в эту необласканную солнечным светом комнату.
Она – извечно тёмная комната была ослеплена его лучистой любовью, для неё было непривычно видеть столько внимания к своей персоне. Ей было уже так привычно оставаться такой тёмной и невзрачной.
Он так хотел обласкать своим ярко-рыжим солнечным светом каждый уголок, каждую стеночку облизать язычком горячего света. Прикоснуться к этим холодным обоям и чуть-чуть согреть их своей любовью.
Она же – тёмная комната, так привыкла к мраку и невзрачности, что она страшилась каждого его появления. И только в дождливые дни ей было особенно спокойно, ведь она знала, что он не придёт, не застанет её врасплох, не потревожит своей яркостью, не ослепит. Не станет вновь предлагать дружбу и навязывать свою светлую любовь.
Ей так нравился мрак и это было её самой сокровенной тайной. Тайной, которой она не хотела ни с кем делиться, а тем более с ним, с ярким солнечным лучиком.